– Искупления, великая госпожа, искупления! – взмолился мальчишка.

– Тогда дай мне свою руку…

Женщина крепко сжала пальцы юноши, резанула по тыльной стороне ладони, наклонила ее, позволила небольшому количеству крови стечь на тесто, тщательно его размешала, поднесла к щеке, негромко зашептала:

– Ты – плоть от плоти земной, прах от праха земного. Ты хлеб колосистый, от Макоши-матушки родился, ее плотью питался, ее водами упивался, ее солнцем золотился. Прими, хлеб земной, в себя плоть новую, плоть вторую, прими плоть смерда, вторым рожденного, молоком материнским вскормленного, на хлебе земном выросшего, прими в себя плоть его и душу вечную, стань плотью и кровью его, стань душой и помыслом. Отныне и навеки…

– И что теперь?.. – голос паренька оказался каким-то свистящим.

– Ничего страшного, – подняла на него взгляд внучка богини Беруты. – Теперь через кровь твою твоя плоть и душа заключены в этом тесте. Я прикажу испечь из него пряничного человечка и спрячу в темную шкатулку. Если ты вдруг откажешься мне повиноваться, я скормлю сей пряник собакам. И тогда с твоим телом и твоей душой случится то же, что и с пряником… – Вдовая княгиня резко сжала кулак, и тесто полезло между ее пальцами. Усмехнулась: – Да не бойся так. Покамест это всего лишь бесплотная мякоть, ако еще нерожденное дитя. Плотью она станет токмо завтра. До рассвета можешь быть совершенно спокоен и даже наделать еще глупостей, достойных наказания. И сие будет прощено. Но с завтрашнего полудня больше не ошибайся!

– Да, великая госпожа! – поклялся юноша и прижал порез к губам.

– Ты можешь встать, – разрешила княгиня. – Готовься в путь. Поскачешь в Галич с подарком. Будешь там, попытайся вызнать, какое именно вино более прочих любит Дмитрий Красный? Можешь не бояться переборщить со старанием и расспросами, ведь ты всего лишь желаешь как можно лучше угодить тамошнему правителю. И на сей раз возвращайся с ответом, а не по своей прихоти!

– Да, великая госпожа! – поклонился Вторуша. – Клянусь, Софья Витовтовна! Я искуплю свой грех!

– Может статься, это всего лишь воля небес? – глядя на него, задумчиво повторила слова своего покойного витязя княгиня-мать. – Может статься, боги желали, чтобы предатель получил свою кару? Кто знает… Но тебе повезло, несчастный, что я не нашла тебя сразу. Что мне пришлось отъехать. Иначе заслуженная кара обрушилась бы на тебя безо всякого твоего выбора. Однако теперь у тебя появился шанс. Постарайся его не упустить!

Вдовая государыня повернулась к кресту, несколько раз размашисто осенила себя знамением, а затем вышла из часовенки, закончив свой недолгий молебен.

* * *

Вторуша вернулся в Москву токмо в конце февраля, привезя огромную белужину. Для ее доставки пришлось даже покупать длинные розвальни – ибо шестипудовую тушу, понятно, на лошадь не навьючишь. Великой княгине Марии Ярославовне паренек доставил письмо, перед вдовой Великой княгиней отчитался изустно:

– Сказывают, князь Дмитрий терпкие и сладкие вина предпочитает. Но пуще всего стоячий хмельной мед, каковой галичане сами хорошо варят, – теребя шапку, рассказал он. – Уезжать из княжества своего он не желает и зело беспокоится из-за подарков государыни. Удивлен сильно подобным вниманием. Хотел бы он, чтобы о нем в Москве и вовсе позабыли.

– Прячется, юрьевское отродье, прячется, – поджала губы Софья Витовтовна. – Чует кошка, чье мясо съела… Похоже, с медом же придется заковыку придумывать. Но ничего, справимся. Не он первый, не он последний. Теперь слушай меня внимательно, Вторуша. В следующий раз повезешь Дмитрию Красному подарок на Пасху. Яйцо большое серебряное с эмалью. Отправишься на ушкуе с вином и испросишь у правителя дозволения лавку свою открыть. Князь, знамо, доброму гонцу милость окажет. Ты там местечко удобное для торга присмотри и оседай. Пусть галичане к тебе привыкают.

– Отдариться князь пожелает, великая госпожа! Прикажет подарок ответный доставить!

– Ничто, – покачала головой женщина. – Наймешь помощника, пусть без тебя за торговлей присматривает. Нам твоя лавка не для прибыли надобна. Возьмешь быстрый струг, за месяц обернешься. В Галиче старайся шибко не выделяться, будь как все. На торговлю налегай, старайся, ибо какой ты купец, коли о прибыли забываешь? В убыток товар токмо Дмитрию Красному продавай, старайся стать ему главным поставщиком.

– Как прикажешь, великая госпожа! – не стал спорить юноша. – Однако же для лавки капитал надобен. Мне ведь ни места, ни товара никто просто так не отдаст!

– Получишь у Пелагеи, – сухо ответила княгиня-мать. – Она тебе первые вина выбрать поможет. Ключница моя в сем искусстве на голову лучше любого купца разбирается. Посоветует, как лучше начинать, кому что предлагать и как сразу не разориться.

– Да, великая госпожа, – подтвердил Вторуша. – Я буду стараться, великая госпожа.

– За мною сразу не выходи, – напомнила ему вдовая княгиня. – Не нужно, чтобы тебя видели поблизости от меня. И кстати… Как встретишь Пелагею, скажи, что я травницу свою искала. Пусть отправит кого-нибудь за нею. Нужна. Мазь от боли в коленях желаю наварить.

Женщина размашисто перекрестилась и покинула часовню.

* * *

Давным-давно миновали те беззаботные времена, когда девочка Софья сама бегала по полям или шарила вдоль берега папиного острова в поисках цветов и корешков для снадобий по рецептам бабушки. Великая княгиня, собирающая по болотам всякие разные стебельки-листочки, выглядела бы по меньшей мере странно.

По счастью, во дворце всегда крутились знахарки-травницы, готовые сделать горчичную мазь от болей в пояснице, лопуховый отвар от колик в животе, настой болиголова от головной боли и всякие прочие зелья. Из многих Софья Витовтовна выбрала самых разумных и молчаливых, каковым время от времени и давала важные задания.

Сейчас ей требовалось собрать не меньше трех фунтов корней веха – причем сделать это по весне, с появлением самых-самых первых побегов травы. Ибо чем ближе лето – тем водянистее становятся корешки. Замучишься вываривать. Выходит, нужно дать задание знахаркам прямо сейчас, покуда снег еще не сошел.

19 апреля 1437 года. Москва, Кремль

В середине апреля, по самому половодью, Вторуша отправился в путешествие, увозя в Галич новые подарки и товар для своей лавки.

В тот же день уже довольно престарелая знахарка по имени Гвоздичка принесла вдовой княгине увесистый лыковый мешок.

Само собой, в дворцовые покои подозрительную ведьму, наряженную в пышные, цветастые ситцевые юбки, в коричневую вязаную кофту и такой же платок, стража не пустила. Софья Витовтовна, оставив свиту наверху, сама спустилась к странной гостье на кухню.

Возле черного входа княгиня-мать кивнула травнице, раскрыла мешок, внимательно осмотрела добычу.

– Неплохо, – решила она. И громко добавила: – Зело к месту постаралась, Гвоздичка! А то колени так разболелись, просто мочи нет!